ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив
Месяц: Январь 2009

У леса старенькая мельница,
В местах проклятых, вдоль болот,
Со скрипом, туго как-то, вертится,
И время медленно ползёт!
За лесом, в облаках купается,
Деревня старая идет,
В деревне, с дочерью — красавицей,
Семейство мельника живет.
Везут молоть потоки длинные,
Людей с окрестных деревень,
Лесами, тропами ослиными,
Пшеницу, рожь или ячмень.
К закату в небе Солнце клонится,
Темнеет, вечер — не далёк.
Уж о ночлеге беспокоится
Чуть припозднившийся ходок!
И красоты неописуемой,
В толпе заждавшихся крестьян,
Приметив девушку босую,
Наш мельник, как всегда, был пьян.
С прекрасной талией осиною,
До пояса волос копной,
Идти домой тропой ослиною
Опасно девушке одной!
Об остальном совсем не думая,
Домой отвел к жене с детьми.
В реке играли блики лунные,
И звезд мерцающих огни.
И в соответствие с обычаем,
В деревне все его блюдут,
Гусиный пух и шкуры бычии,
Гостям всё лучшее дают.
С семьёй и гостьей поужинав
Вернулся он зерно молоть.
Разгорячилось тело дюжее,
Взыграла мелникова плоть!
Подол прекраснейшего платья
Невинно теребя рукой,
«Одна боюсь здесь ночевать я,»-
Делилась с мельника женой.
«Я вечно с мамой ночевала,»-
Ей хитрости не занимать.
Мгновенно гостья поменяла
С женою мельника кровать.
Деревню ночь уже окутала,
Темнеет рано так зимой,
А мельник с планами распутными
Уже свой путь держал домой.
И ночью темною, студёною,
К избе он с сада подошел,
И в спальню, гостье отведенную
Через окно легко вошел.
Увидев это безобразие,
Жена решила подыграть,
Не каждый ж день такие праздники,
Скрипела старая кровать….



В тиски со всех сторон зажат,
Уже слышны шаги.
Уже стервятники кружат,
Сужаются круги.
Остатки бывших стройных рот
Еще ведут бои,
Но взят уже последний форт,
Враг у ворот стоит!
В своей карьере боевой
Немало повидал,
И не по рангу молодой,
Бригадный генерал!
Живым сдаваться в плен врагу-
Последнее из правил.
Потуже ворот застегнул,
И китель свой поправил.
Важна для офицера честь,
Близка уже развязка.
А выход рядом, выход есть,
И в кобуре подсказка…


Художника обидеть может каждый,
Другое дело, если самому.
Но на словах — любой герой отважный,
Любые горы — по плечу ему.
В душе, конечно, тоже созидатель,
И знает, что и как, и почему.
Но в череде депрессий и апатий
Глотает черной зависти слюну.
«Здесь все не так, не так, как нужно было,
Не тот фасон, да и цвета не те»,-
И чахнет он в убогости постылой,
Блуждая в постоянной темноте.
Везде и всех, всегда он критикует,
И почитает только свой устав.
Чужие промахи он радостно смакует,
К своим успехам их спокойно приравняв.
В своём глазу бревна он не заметит,
В чужих легко соринкам счет ведёт.
Хотя он в победители и метит.
На этот раз уловка не пройдёт.
И не дойти его хромой кобыле,
До финиша, не пересечь черты.
Другим чтоб впредь всегда повадно было.
Таких разпознаём за три версты.
Художника обидеть может каждый,
Лишь тем дано художниками быть,
Кого в потоке дел простых и важных,
Не заедают хлопоты и быт!


Отъезд внезапный твой звучал как приговор,
Зачитанный мне ветрами июля.
Я и сейчас прекрасно помню двор,
В котором, мы охрану обманули!
Примет дурных стечение и Рок,
По сути, никогда я им не верил.
Подарок к дню рождения дан впрок,
Вот и сбываются Провидения потери!
Звонки, гудки, печаль, опять звонки,
Так воздуха тогда мне не хватало.
Букет увядших роз и лепестки,
И грусть моя Вселенную объяла…
С собакою прогулки вдоль аллей,
Накрытых сплошь туманом Альбиона,
И страны с миллионами людей,
И голос твой, один из миллиона!


Ажурный в сеточку чулок,
И юбочки запАх.
Улыбки нежной уголок,
Духов изящный запах!
До пояса волос копна,
И темная как ночь.
Еще, как бутдо, не жена,
Но и уже не дочь!
Она не ходит, а плывет,
Земли едва касаясь.
Любой заставит таять лёд,
И челочка косая.
Лица прекрасные черты,
Летящая походка.
Отображение мечты,
Красивая чертовка!


Судьбе я благодарен, даже слишком,
Что с мудрыми свела учителями.
Тертычная, Зазуля, Попелышко
Меня учили доброте и знаниям!
Они маяк мой, кодекс, пьедестал,
Граница тонкая, промеж добра и зла,
Куда бы жизнь моя меня ни занесла,
Я буду чтить, что с ними познавал.
Крепка связавшая меня с прошедшим нить,
«Среди забот, отрады и печали,
Пытайся человека сохранить
В себе»,- они мне назидали.
Английским удивляя Англичан,
Биномы изучал в оригинале.
Белинская и Марик с Кисничан,
Спасибо Вам, за то, что мне Вы дали!
Судьбе я благодарен, ну еще бы,
Мне есть за что ее благодарить,
Гаврилина и Хейман с Голачёвой
Мне и сейчас так помогают жить!
Хотя уже на расстоянии,
И безвозвратно далеко,
Их светлый след в моём сознании,
И от того мне так легко.


Весь в ожидании живешь,
Холодный пот по лбу струится.
В волнении по коже дрожь,
И сердце птицею стучится!
Судьбу никак не проведешь,
В том, что и так должно случиться.
Хотя еще чего то ждешь,
Но перевернута страница!
Она, рассчетливо как будто,
Чинит предписанный удел.
Спокойствие сменяет смута,
А там и новый передел.
В её исписанных томах,
Что наша жизнь — одна страница,
Так дай Бог силы и ума,
С тем, что предписано смириться.
В цепи свершений и дорог,
Одну из них себе приметив,
Среди её заглавных строк,
Суметь поймать попутный ветер!