Уста немы,
Пусты умы,
Предчувствие конца!
Персты творят,
Испуган взгляд,
Надломлены сердца!
По коже дрожь,
Похоже — ложь,
Прогнулись и просели!
И сотни рук,
В потоке мук,
Невиданных доселе!
Конец дорог,
И пальцы ног,
Так тщетно ищут дно!
У ста картин,
Итог один,
И всё предрешено!

Впустую бьют прожектора,
В воздушных коридорах.
Дождь лил, почти, как из ведра,
И борт шёл по приборам.
Диспетчер старый, в паре фраз,
Почуял неполадки.
Злосчастный борт, который раз,
Запрашивал посадку.
Опять набрали высоту,
Запасный эшелон.
Ему б до поля дотянуть,
Уж близился кордон!
Но лётчиков закон гласит-
Суров, жесток, серьёзен-
Сперва он должен отвести
От города угрозу.
Затем до нужной высоты,
Бороться за машину.
И лишь у крайней, у черты
Он может борт покинуть.
Впустую бьют прожектора,
Борт шёл почти наощупь,
Дождь лил, совсем, как из ведра,
Но смелые не ропщут!

И жил, как бутдо бы, по правилам,
Всегда по правилам одним.
Но жизнь позиции поправила,
Тузы краплёные одни.
И карту слабую подбросила,
У всех шельмуя на виду,
И ценности, по ценам бросовым,
Разменивая на ходу.
Кто говорил всегда о принципах —
Тому дворец в обмен на честь.
На в прошлом твёрдые позиции-
Бросала похвалу и лесть.
Других, свою ценивших значимость,
И неподкупный свой устав,
Детьми и бытом обозначила,
Взамен измены пожелав.
Себе твердили в оправдание:
«Мы ж не себе, всё для детей!»
Сменяло разочарование
Поток безудержных идей.
Играл, как будто бы, по правилам,
Препятствия нахрапом брал.
Но жизнь акценты все расставила,
И незаладилась игра.

Сокрыто масками причин,
То, что и так давно понятно.
А мы безропотно молчим,
Ложь преумножив многократно.
Одеты лестные слова
В потоки лживых интонаций.
А мы всё держим интервал,
Боясь неловких ситуаций.
Идут года и дни летят,
Меняя лик, но маски те же.
И совесть, внутренний судья,-
Так безучастно безмятежна!
Сокрыты масками причин,
Стежки кривые на заплатах,
А мы бесропотно молчим,
Считая, что невиноваты.

Никто не ведал предыстории,
Никто не чувствовал контекст,
Плеяды версий после строили,
Прибывшие из разных мест.
Прибывшие на место первыми,
Твердили, с видом мудреца:
«Должно быть, ветер дует с Севера,
Началом скорого конца!»
Другие им вдогонку вторили-
Тела, в объятьях униформ,
Без всяких шуток и иронии,
Что с южных гор скатился шторм.
И суетливо так, разрознено
Свои куплеты каждый пел-
Кто на Восток глядел болезненно,
Кто Запад обвинить хотел.
Урок не помнили истории,
Подтекста, ведь, никто не знал,
Стояли так и долго спорили,
Что непредвиденный финал.
А ларчик открывался просто-
Чтобы извлечь из дела прок,
Учитесь задавать вопросы,
Читать учитесь между строк.

Стихию победить он смог,
У края льдин встав наприкол.
В кромешной тьме не одинок
Пропавший дизель-ледокол.
У крепких льдов в гостях пока,
В эфир летит за SOS-ом SOS,
Радиста слабая рука,
И в голове один вопрос:
«В потоке шумного эфира
Услышат ли сигнал, поймут?
Поняв, в себе найдут ли силы
В суровых льдов войти хомут?»
Доеден скудный сухпаёк,
Воды запасы на исходе.
И солнце больше не встаёт,
Или встаёт? Не видно, вроде!
Команда начинает бредить,
Любой пытающийся — враг.
И только белые медведи,
И только безграничный мрак.
Он в жизни многое видал,
С терпением, что стали крепче,
Усталый ведал капитан,
Что льдов объятия невечны.
На мостик с моря ветер дул,
В ветрах таких немного толка.
Он знал и верил, что найдут,
Сильны душой морские волки.

На кладбищенской берёзе
Крепкий сук, тверда кора,
Утром, звонким от мороза,
Знать, идти ему пора.
Церковь из древесных срубов,
Среди холода могил.
Из камней и досок грубых-
Прохудившийся настил.
Паперть ветхая, косая —
Покривилась и скрипит.
Неба ветками касаясь,
Ствол берёзовый стоит.
Занесло его Нелёгкой,
Вдаль от хоженых дорог,
Подводить своей нелёгкой
Жизни прожитой итог!
На кладбищенской берёзе,
Отгоняя мысли прочь,
Сок берёзовый как слёзы,
Но слезами не помочь…