ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив
Рубрика: Дорога
Судьбы шальной кривая линия,
Шершавая  ладонь.
И не узнать осанку львиную
В глазах погас огонь.
Цыганки голос тихим шепотом,
Согнет в бараний рог.
И в память ляжет горьким опытом
Пыль пройденных дорог.
Жизнь, проведенная в скитаниях,
Почти что двадцать лет.
Большие были ожидания,
А результатов нет.
Затянет песню голос внутренний,
Подхватит вновь тромбон.
Растает звук в тумане утреннем,
Уйдет за горизонт.
Под постоянными нажимами,
С сумой наперевес.
Судьбы пути непостижимые,
В глазах не виден блеск.

На старой станции метро
Царит знакомый с детства запах,
Гремит валами эскалатор,
Скрывая темное нутро.
Жетоны нынче не в ходу,
Платили раньше пятаками,
Под зорким оком сотен камер,
На смену карточки идут.
Разнообразие персон,
Характеры и проявления,
Вот гражданин испортит зрение,
Романом новым увлечен.
Фанаты луковых рассад,
В уме перебирая сдачу,
Пенсионеры едут с дачи,
Устало рядышком сидят.
Не ненавидя, не любя,
Таких за день под сотню тысяч
Состав завода из Мытищ
Легко пропустит сквозь себя.
Его никак не побороть,
На станции царящий запах,
И турникетов злые лапы,
Готовы впиться в чью-то плоть.


Если верно дорога уложена,
Под углом полотну быть положено,
Чтоб стекала вода на края
И сухая была колея,
Дождь смывал пыль и грязь на обочину,
Не мешая процессу рабочему
В направлениях обоих идти,
Не встречая преград на пути.
Со стародавних известно времен,
Должен быть у дороги уклон,
Чтобы гниль, чернь и прочие мерзости
Не лежали всегда на поверхности.
Не стекались туда отовсюду,
Жизнь честному не портили люду.
И из мест, там где грязь непролазней,
Не стремились бы в князи из грязи.
Не считали б своим все по праву,
Те, кто родом из сточной канавы.
Если правильно класть полотно,
Было проще бы в жизни все, но…

 


Знакомый рассказал казак,
Сродни примете древней,
Историю про лай собак
На подступах к деревне.
Когда его любимый конь
Устал стучать копытом.
В окне мерцал свечи огонь,
Сквозь занавес расшитый.
Тогда соседских свора псов,
Спросонок иль с испугу,
Раскатом псиных голосов
Заполнила округу.
Тогда, в конце его пути,
У самого порога,
Собачий лай помог найти
Кратчайшую дорогу.
С тех пор, как будто, добрый знак,
Что стал приметой первой:
Коль слышишь вой и лай собак —
Идёшь дорогой верной.
Знакомый рассказал казак,
Или почти знакомый…
Не бойся слышать лай собак,
При приближении к дому.


Куда-то в даль, за горизонт,
Уходят рельсы.
Ритмичный стук стальных реборд
Звучит как песня.
Куда-то в даль, на всех парах,
Несётся поезд.
И затянуть опять пора
Потуже пояс.
Опять шершавая ладонь
Обхватит посох,
За перегоном перегон,
Под стук колёсный.
Опять надрывистый гудок
Уходит в небо.
Опять в пыли ночных дорог,
Туда, где не был.
Куда-то в даль, на край земли,
Последним рейсом.
Где обитают журавли
И льётся песня….


Поневоле в поднебесье,
Уповaй на небесa.
Дум сердечных, мук телесных
Чуть темнее полоса.
Разболелися сустaвы,
Горлом кровь, не видно днa.
Со своим иду уставом
Где дорога не видна.
Поневоле в чистом поле,
Средь заснеженных холмов.
Запоздалое застолье,
Дым над крышами домов.
Степь кругом и дует ветер,
Ветра вой да лай собак.
Путь неблизкий на рассвете,
Пальцы с хрустом сжав в кулак.
Понапрасну! Неподвластен!
Суд земной — не Страшный Суд.
Необузданные страсти
По наклонной вниз несут.
Поневоле в поднебесье,
Уповaй на небесa.
Несложившаяся песня
И в пустыне голоса.


Домой из далёкой Японии
Борт шел восемнадцать часов.
И виден был в проблесках молнии,
В плену часовых поясов.
Три взлёта и три приземления.
И вежливость их стюардесс
Поможет забыть напряжение,
Усталость, волнение, стресс.
Двенадцать часов турбулентности
И Лондона плотный туман.
Но скоро родные окрестности
И воздух, которым я пьян.
Посадка уже на подходе,
Видны аэропорта огни
И девочки в узком проходе.
Табло: «Пристегните ремни».
Домой из далекой Японии,
Почти через весь материк,
Чтоб крепко прижаться к ладоням, я
К которым, как с детства, привык.