Доверили капусту,
Пустили в огород.
А в огороде пусто,
Падёж и недород.
Пристроили отару
Под беспристрастный взгляд.
Отара под ударом
И поголовья спад.
О правде, вроде, спорят все
И истина одна.
Но, часто вместо совести —
Отверстие до дна.
Сквозная червоточина,
В которой ветры ходят.
Определения точные
Учебники приводят.
Вот-вот вернуться должен был
С победой из похода.
Но, пятой точкой кожаной
Трон греет воевода.
Сжимает череп туго нам
Беспечности корона.
Глядишь, а вместо пугала
В саду сидит ворона.
ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Разделы
Архив
Судьбы шальной кривая линия,
Шершавая ладонь.
И не узнать осанку львиную
В глазах погас огонь.
Цыганки голос тихим шепотом,
Согнет в бараний рог.
И в память ляжет горьким опытом
Пыль пройденных дорог.
Жизнь, проведенная в скитаниях,
Почти что двадцать лет.
Большие были ожидания,
Шершавая ладонь.
И не узнать осанку львиную
В глазах погас огонь.
Цыганки голос тихим шепотом,
Согнет в бараний рог.
И в память ляжет горьким опытом
Пыль пройденных дорог.
Жизнь, проведенная в скитаниях,
Почти что двадцать лет.
Большие были ожидания,
А результатов нет.
Затянет песню голос внутренний,
Подхватит вновь тромбон.
Подхватит вновь тромбон.
Растает звук в тумане утреннем,
Уйдет за горизонт.
Под постоянными нажимами,
С сумой наперевес.
Судьбы пути непостижимые,
В глазах не виден блеск.
Уйдет за горизонт.
Под постоянными нажимами,
С сумой наперевес.
Судьбы пути непостижимые,
В глазах не виден блеск.
Ты перечеркнутая строчка,
Оторван лист календаря,
И в отношении порочном
Ты год, потраченный зазря.
Твоя сплошная местечковость
Сидит, как будто бы, в крови.
Куда твоя смотрела совесть,
Когда клялась ты мне в любви?
Куда твои смотрели глазки,
Когда в отелях дорогих
Ты мне рассказывала сказки,
О том, что не было других?
О чем ты думала при встрече,
Ныряя в омут с головой,
Когда твои сверкали плечи
В вуали этой голубой?
Не сомневалась ли тогда ты,
Когда, хмелея от вина,
Со мной рассчитывала даты,
У приоткрытого окна?
И жизнь твоя — сплошная проза,
И празднику в ней места нет,
Уже твои не светят звёзды
И как давно сказал поэт:
«Теперь расплачиваться поздно».
Сама ты к этой цели шла
И в книге скучной, несерьезной
Закрытая ты мной глава.
И перевернута страница,
И пречеркнутый ты лист.
И к черту эти заграницы
С тобой мне вместе не сдались.
И пухлых губ каёмка ротика
Помадой яркою горит.
Полоска плоского животика
Загара бронзою манит.
О чём мечтает сердце девичье?
Что грезится ей с юных лет?
И что фортуна переменчива,
И что везения в жизни нет.
А суета прыщавых сверстников,
Вновь надоест ей по весне.
Ведь в голове их только месиво,
Одни игрушки на уме.
А где-то принцев кони топчатся,
И ветер алый парус рвёт.
Помадой яркою горит.
Полоска плоского животика
Загара бронзою манит.
О чём мечтает сердце девичье?
Что грезится ей с юных лет?
И что фортуна переменчива,
И что везения в жизни нет.
А суета прыщавых сверстников,
Вновь надоест ей по весне.
Ведь в голове их только месиво,
Одни игрушки на уме.
А где-то принцев кони топчатся,
И ветер алый парус рвёт.
Ей повзрослеть быстрее хочется
И кажется, что время врёт.
Еще вчера играла в куклы и
Лечила их в своём дворе,
Теперь же формы её выпуклы,
Взрослеют девочки быстрей.
И кажется, что время врёт.
Еще вчера играла в куклы и
Лечила их в своём дворе,
Теперь же формы её выпуклы,
Взрослеют девочки быстрей.
И никакая не эротика,
Всё это будет впереди.
Татуировка самолётика
Мелькнёт на девичьей груди.
Всё это будет впереди.
Татуировка самолётика
Мелькнёт на девичьей груди.
Не драгоценности оставлю им в наследство,
Не частный лес, угодья и дворцы.
Лишь о тоске, сжимавшей мое сердце,
Расскажут им стихов моих столбцы.
Моих стихов изящная словесность,
Мелодий нежных тонкий перепев,
Расскажет им какое было детство
И от чего так рано повзрослел.
Моей души натянутые струны
Наполнят воздух звонким серебром,
Напомнят им мою шальную юность,
Когда вопросы ставились ребром.
Немым укором в воздухе повиснув,
Легко найдут к любому сердцу путь.
И в глубине загадочности смыслов,
Поведают печаль мою и грусть.
Вновь зазвучат слогов моих аккорды,
Выстраивая мысли в ровный ряд.
Расскажут им про отрочества годы,
И без упрёка в даль смотрящий взгляд.
А дальше что? А дальше будет зрелость.
Стихи мои вновь не ударят в грязь,
Расскажут им какие песни пелись,
Как незаметно старость подкралась.
Не драгоценности оставлю им в наследство,
В нём не найти большие барыши,
А лишь стихи, что лились ровной песней,
Из глубины израненной души.
Взгляд пустой и беспомощный,
Описать, слов не хватит.
Он лежал себе овощем,
На больничной кровати.
А давление и пульс его
Вверх стремительной молнией.
И глаза его грустные,
И мучения безмолвные.
Физ.раствором рассеянный
Свет в казённых пенатах.
Он лежал как растение,
На кровати в палатах.
Был совсем он не рад уже,
Что в тот миг уцелел.
И диагноз не радужный,
Аппарат ИВЛ.
И змеёй перед взором
Пульса тонкая линия.
Подключен к мониторам,
Состояние — delirium.
На тёмной юбке-карандаш
Разрез на стороне.
И кружев тонкая гуашь
Сверкает в глубине.
Уже кружится голова,
Глаз дымчатые взоры.
И взгляд цепляется едва
За нежные узоры.
Стучат стальные каблуки,
Под юбкой этой узкой.
Манят движения руки
В полупрозрачной блузке.
Лица изящные черты,
Улыбка, кожа , стать.
Под шквалом этой красоты
Никак не устоять.
Душа тревогою полна,
Тоски нагонит волны.
Надеюсь, что ко мне она
Немного благосклонна.
Сильные слова
Çox sagolun. Həqiqətən insana ruh verir
Очень красива
Çox gözel