ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив
Судьбы шальной кривая линия,
Шершавая  ладонь.
И не узнать осанку львиную
В глазах погас огонь.
Цыганки голос тихим шепотом,
Согнет в бараний рог.
И в память ляжет горьким опытом
Пыль пройденных дорог.
Жизнь, проведенная в скитаниях,
Почти что двадцать лет.
Большие были ожидания,
А результатов нет.
Затянет песню голос внутренний,
Подхватит вновь тромбон.
Растает звук в тумане утреннем,
Уйдет за горизонт.
Под постоянными нажимами,
С сумой наперевес.
Судьбы пути непостижимые,
В глазах не виден блеск.

Ты перечеркнутая строчка,
Оторван лист календаря,
И в отношении порочном
Ты год, потраченный зазря.
Твоя сплошная местечковость
Сидит, как будто бы, в крови.
Куда твоя смотрела совесть,
Когда клялась ты мне в любви?
Куда твои смотрели глазки,
Когда в отелях дорогих
Ты мне рассказывала сказки,
О том, что не было других?
О чем ты думала при встрече,
Ныряя в омут с головой,
Когда твои сверкали плечи
В вуали этой голубой?
Не сомневалась ли тогда ты,
Когда, хмелея от вина,
Со мной рассчитывала даты,
У приоткрытого окна?
И жизнь твоя — сплошная проза,
И празднику в ней места нет,
Уже твои не светят звёзды
И как давно сказал поэт:
«Теперь расплачиваться поздно».
Сама ты к этой цели шла
И в книге скучной, несерьезной
Закрытая ты мной глава.
И перевернута страница,
И пречеркнутый ты лист.
И к черту эти заграницы
С тобой мне вместе не сдались.


an_origami_plane

И пухлых губ каёмка ротика
Помадой яркою горит.
Полоска плоского животика
Загара бронзою манит.
О чём мечтает сердце девичье?
Что грезится ей с юных лет?
И что фортуна переменчива,
И что везения в жизни нет.
А суета прыщавых сверстников,
Вновь надоест ей по весне.
Ведь в голове их только месиво,
Одни игрушки на уме.
А где-то принцев кони топчатся,
И ветер алый парус рвёт.
Ей повзрослеть быстрее хочется
И кажется, что время 
врёт.
Еще вчера играла в куклы и
Лечила их в своём дворе,
Теперь же формы её выпуклы,
Взрослеют девочки быстрей.
И никакая не эротика,
Всё это будет впереди.
Татуировка самолётика
Мелькнёт на девичьей груди.

Не драгоценности оставлю им в наследство,
Не частный лес, угодья и дворцы.
Лишь о тоске, сжимавшей мое сердце,
Расскажут им стихов моих столбцы.
Моих стихов изящная словесность,
Мелодий нежных тонкий перепев,
Расскажет им какое было детство
И от чего так рано повзрослел.
Моей души натянутые струны
Наполнят воздух звонким серебром,
Напомнят им мою шальную юность,
Когда вопросы ставились ребром.
Немым укором в воздухе повиснув,
Легко найдут к любому сердцу путь.
И в глубине загадочности смыслов,
Поведают печаль мою и грусть.
Вновь зазвучат слогов моих аккорды,
Выстраивая мысли в ровный ряд.
Расскажут им про отрочества годы,
И без упрёка в даль смотрящий взгляд.
А дальше что? А дальше будет зрелость.
Стихи мои вновь не ударят в грязь,
Расскажут им какие песни пелись,
Как незаметно старость подкралась.
Не драгоценности оставлю им в наследство,
В нём не найти большие барыши,
А лишь стихи, что лились ровной песней,
Из глубины израненной души.


Взгляд пустой и беспомощный,
Описать, слов не хватит.
Он лежал себе овощем,
На больничной кровати.
А давление и пульс его
Вверх стремительной молнией.
И глаза его грустные,
И мучения безмолвные.
Физ.раствором рассеянный
Свет в казённых пенатах.
Он лежал как растение,
На кровати в палатах.
Был совсем он не рад уже,
Что в тот миг уцелел.
И диагноз не радужный,
Аппарат ИВЛ.
И змеёй перед взором
Пульса тонкая линия.
Подключен к мониторам,
Состояние — delirium.


На тёмной юбке-карандаш
Разрез на стороне.
И кружев тонкая гуашь
Сверкает в глубине.
Уже кружится голова,
Глаз дымчатые взоры.
И взгляд цепляется едва
За нежные узоры.
Стучат стальные каблуки,
Под юбкой этой узкой.
Манят движения руки
В полупрозрачной блузке.
Лица изящные черты,
Улыбка, кожа , стать.
Под шквалом этой красоты
Никак не устоять.
Душа тревогою полна,
Тоски нагонит волны.
Надеюсь, что ко мне она
Немного благосклонна.


Her pencil skirt is lit with slit,
Topnotch, she is the ace.
And somewhere deep, a little bit,
She flashes with the lace.
Her legs, her thighs, her smoky eyes,
No word can be a flatter.
The magic cut goes really high,
Reveals a tender pattern.
Stiletto heels are made of steel,
She wears a see-through blouse.
She is a breeze in utter still,
The one who rocks the house.
Her face, her lips and shapely hips
Are all of special kind.
And next to her one couldn’t keep
Control of soul and mind.
Her lines are fine and serve the curves,
The message she is sending,
Her perfect self no one deserves,
Yet she is condescending.