ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив

Губами кожи
Едва касаясь,
По телу дрожью
Распространяясь.
То вверх, то вниз,
Легко скользя.
Любой каприз,
Забудь «нельзя».
От поцелуев
Тихонько млеешь.
И по лицу я.
Скажу, что веришь.
И по глазам я,
Читаю – знаешь.
И несказанно
Любви желаешь.
Любви тропою,
От шеи к уху.
Глаза закрой и,
Доверься слуху.
Утонут плечи
В объятиях нежных.
До новой встречи,
Живешь надеждой.


На город надвинулись сумерки,
Их чарам поддался вокзал.
Ремень твоей кожаной сумочки
С плеча сексуально спадал.
Под сильным таким впечатлением,
Быстрей бы места отыскать.
Начнется сейчас отправление,
Четыре неполных часа.
Назад ты закинула голову,
Закрыв в предвкушении глаза.
Смотрю на плечо твое голое,
Не в силах хоть что-то сказать.
Забуду печаль и усталость я,
Без явных и веских причин.
И сердце наполнишь мне радостью
Ты в поезде Гамбург- Берлин.
На город надвинулись сумерки,
Движение начал состав.
Ремень твоей кожаной сумочки,
Улыбка на нежных устах.

Балансы, отчеты, Советы,
С участием директоров.
Брошюры, проспекты, буклеты,
PaybackIRR и Pay Оff.
Огромный поток капиталов,
Ты в нём, будто рыба в воде.
Неделю назад и не знала
Ты о предстоящей беде.
В костюм деловой ты одета,
Ведущих английских домов.
А он, вдруг со скоростью света
Нарушил основы основ.
А он, вдруг с наивностью детской
О чем то с тобой говорил.
Как будто сменили повестку
И кто-то там свет отключил.
И снова ты маленькой стала,
И вновь засверкали глаза,
И всё, о чем думал, сказал он.
И то, о чем думать нельзя.
Отчеты, запросы, авансы,
Теперь до утра не до сна.
Какие там к черту финансы,
Когда в твоём сердце весна!

С тобой держаться за руки,
Смотреть в твои глаза
И всё, чем сердце занято,
Успеть тебе сказать.
И всё, что было в памяти,
В глазах твоих узреть.
За стол, с расшитой скатертью
В огромной зале сесть.
Эх, счастье не разбрызгать бы
И всё испить до дна.
Вино в бокалах крымское
И ты слегка пьяна.
И смотрят бесподобные
Глаза через прищур.
Бокал вином наполню я,
Скажу все без купюр.
С тобой держаться за руки,
В глаза твои смотреть.
И всё, что нынче нажито,
Не растерять бы впредь.

Зима в Берлине —
Неузнаваема.
Покроет иней
Пути трамвайные.
Отель старинный мой
Выходит окнами
На дом с витринами,
Где арка сбоку там.
Скрывают кроны лип —
Тропинки пешие.
Стою, к окну прилип
И мысли грешные.
И на окне моём
Задернут занавес.
Глядит окна проём
На плац Лос-Анджелес.
Зима в Берлине —
Неузнаваема.
Напрасны были
Мои старания.

Смущение маленькой девочки,
Не знаешь, с чего бы начать.
Он встречу ту помнит до мелочи
И может все пересказать.
Его называла по имени,
Как имя могла не узнать?
И сердце, покрытое инеем,
В груди продолжало стучать.
Так сильно, что, кажется, выпрыгнет,
С системой войдя в резонанс.
Сказала, как срезала бритвой ты:
«Увы, не узнала я Вас».
А где-то небесная линия,
С землей в горизонте сошлась.
Нахлынут эмоции сильные
И слёзами выйдут из глаз.
Смущение маленькой девочки,
Не знаешь в ответ что сказать,
Как жаль, что была недоверчива,
Как жаль, не смогла распознать.

Тобой, как воздухом,
Наполнив легкие,
Без сна и отдыха,
К тебе с намёком я.
Дороги разные,
То врозь, то сблизятся,
Тобой ни разу я
Не мог насытиться.
Сознание крепкое,
Но сердце в рытвинах,
Луны ты редкая
Сторонка тыльная.
Совсем без повода
Не обижай меня.
Тебя, как воду я,
Глотками жадными.
Ты — неподвластная
Законам времени
И кровью красною
Заполнишь вены мне.
Тобой, как воздухом,
Наполнив легкие,
Всю жизнь, без отдыха,
К тебе с намёком я.