ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив

Своими творениями не был известен,
Никто его толком не знал.
И пел он как жил, да и жил он как в песне,
И многое в жизни видал.
В потоке людей он бродил неприметный
И будни свои коротал.
С холстами и кистью, художник с мольбертом
В толпе человека искал.
Бродил он по свету, из города в город,
Стоптал пару сотен сапог,
И в зной беспощадный, в лютующий холод.
Найти человека не мог.
И как оказалось, в толпе многоликой
Найти человека непросто.
А он был художник, он не был великим,
Ответы искал на вопросы.
Своими творениями не был известен,
Творил он как мог, от души.
И пел он как жил, да и жил он как в песне,
Но песни не все хороши!


И жил, как бутдо бы, по правилам,
Всегда по правилам одним.
Но жизнь позиции поправила,
Тузы краплёные одни.
И карту слабую подбросила,
У всех шельмуя на виду,
И ценности, по ценам бросовым,
Разменивая на ходу.
Кто говорил всегда о принципах —
Тому дворец в обмен на честь.
На в прошлом твёрдые позиции-
Бросала похвалу и лесть.
Других, свою ценивших значимость,
И неподкупный свой устав,
Детьми и бытом обозначила,
Взамен измены пожелав.
Себе твердили в оправдание:
«Мы ж не себе, всё для детей!»
Сменяло разочарование
Поток безудержных идей.
Играл, как будто бы, по правилам,
Препятствия нахрапом брал.
Но жизнь акценты все расставила,
И незаладилась игра.


Сокрыто масками причин,
То, что и так давно понятно.
А мы безропотно молчим,
Ложь преумножив многократно.
Одеты лестные слова
В потоки лживых интонаций.
А мы всё держим интервал,
Боясь неловких ситуаций.
Идут года и дни летят,
Меняя лик, но маски те же.
И совесть, внутренний судья,-
Так безучастно безмятежна!
Сокрыты масками причин,
Стежки кривые на заплатах,
А мы бесропотно молчим,
Считая, что невиноваты.


Когда то им он был родным,
Теперь его окутал дым,
Как по велению чьей то воли,
Неузнаваемый до боли,
Разъединивший их двоих,
Любимый город их стоит.
Он строил планов громадьё,
Они включали и её.
И в знак своей большой любви,
Букет тюльпанов подарил.
И в то, что все предрешено,
Хотел не очень верить, но…
Разделены реки два берега,
В России он, она в Америке.
Через года и расстояния,
Ускорил поезд расставание
Тюльпаны падали из рук,
И лишь колёс печальный стук…


Её прекрасные глаза
На откуп отданы печали.
А он тогда и знать не знал,
Что в жизни горе означает!
Её прекрасные уста
Еще хранят обет молчанья.
Он ею дан был неспроста,
Когда с другим её венчали!
В день с нелюбимым под венец,
Через все девичьи страданья,
Когда повел родной отец,
Наперекор её желанью.
И глаз бездонной глубины
Блеск сильно как то потускнел.
В том не было её вины,
И он как лучше чтоб хотел.
С тех пор её глаза грустят,
И сердце как то вяло бьётся.
И болью, столько лет подряд,
Отца старанье отдаётся…


Никто не ведал предыстории,
Никто не чувствовал контекст,
Плеяды версий после строили,
Прибывшие из разных мест.
Прибывшие на место первыми,
Твердили, с видом мудреца:
«Должно быть, ветер дует с Севера,
Началом скорого конца!»
Другие им вдогонку вторили-
Тела, в объятьях униформ,
Без всяких шуток и иронии,
Что с южных гор скатился шторм.
И суетливо так, разрознено
Свои куплеты каждый пел-
Кто на Восток глядел болезненно,
Кто Запад обвинить хотел.
Урок не помнили истории,
Подтекста, ведь, никто не знал,
Стояли так и долго спорили,
Что непредвиденный финал.
А ларчик открывался просто-
Чтобы извлечь из дела прок,
Учитесь задавать вопросы,
Читать учитесь между строк.


Стихию победить он смог,
У края льдин встав наприкол.
В кромешной тьме не одинок
Пропавший дизель-ледокол.
У крепких льдов в гостях пока,
В эфир летит за SOS-ом SOS,
Радиста слабая рука,
И в голове один вопрос:
«В потоке шумного эфира
Услышат ли сигнал, поймут?
Поняв, в себе найдут ли силы
В суровых льдов войти хомут?»
Доеден скудный сухпаёк,
Воды запасы на исходе.
И солнце больше не встаёт,
Или встаёт? Не видно, вроде!
Команда начинает бредить,
Любой пытающийся — враг.
И только белые медведи,
И только безграничный мрак.
Он в жизни многое видал,
С терпением, что стали крепче,
Усталый ведал капитан,
Что льдов объятия невечны.
На мостик с моря ветер дул,
В ветрах таких немного толка.
Он знал и верил, что найдут,
Сильны душой морские волки.